Немецкое издание «Бильд ам Зонтаг» опубликовало сообщение о том, что с 21 апреля 2017 года авиакомпания Lufthansa вводит проверки пилотов на наличие алкоголя, запрещенных лекарств и наркотиков по принципу случайного выбора. По словам пресс-секретаря авиакомпании, Lufthansa «считает, что такие случайные проверки будут полезны и убеждена в том, что их введение дополнительно повысит уровни безопасности полетов».

Согласно решению Бундестага, принятому около года назад, новое законодательство в отношении ужесточения проверок пилотов на наркотики, алкоголь и психоактивные вещества будет введено на всей территории Германии. Проверки должны проводиться во всех случаях, когда существуют соответствующие подозрения в отношении пилотов, а также выборочно. Причем проводиться такие проверки будут не медиками авиакомпаний, а специально назначенными правительством Германии специалистами. Законодательством также устанавливаются случаи, когда требования врачебной тайны могут не соблюдаться.

Как известно, в марте 2015 года имевший серьезные проблемы с психическим здоровьем второй пилот авиакомпании Germanwings остался в кабине пилотов один, заблокировал дверь электронным замком и направил самолет вниз, в горы. Самоубийца забрал с собой на тот свет 149 человек. Очевидно, решив, что теперь среди пилотов не окажется лиц с суицидальными наклонностями, Lufthansa вместе с вводом случайных проверок отменяет и действие обязательного нахождения в кабине пилотов двух человек в любое время, когда один из пилотов покидает ее. 

На днях стало известно, что отец второго пилота не согласился с выводами расследования, указавшими на то, что к столкновению самолета с горами и гибели людей привели действия его сына. Мы попросили прокомментировать эти две новости Надежду Владимировну Якимович, авиационного психолога, кандидата психологических наук, независимого эксперта при Межгосударственном авиационном комитете.

«Отец пилота не согласен с итогами расследования авиакатастрофы в Альпах!» 

 

Так можно коротко описать дискуссию, которая разразилась в канун второй годовщины трагических событий с самолетом А-320 немецкой авиакомпании «Germanwings», произошедшей в Альпийских горах в марте 2015 года. Это противоборство мнений получило освещение на страницах информационного издания «Aviation Herald» и представлено ниже.

24 марта 2017 года в Берлине прошла пресс-конференция, где выступил отец второго пилота, которого обвиняют в намеренном совершении авиационной катастрофы с целью самоубийства. Отец этого пилота заявил, что не согласен с итоговым отчетом Французского бюро расследований, где его сын представлен главным виновником случившегося, поскольку его сын не страдал депрессией! Более того, отец обвинил прокурора Марселя и прокурора Дюссельдорфа в том, что они не провели должного расследования всех возможных версий катастрофы, а зацепились лишь за поверхностные данные, которые были получены после расшифровки бортовых самописцев.

В частности, отец второго пилота обвинил прокурора Марселя в том, что тот буквально через два дня после катастрофы, изучив только бортовые самописцы, высказал версию о самоубийстве пилота, которая потом была быстро и широко растиражирована всеми мировыми СМИ!

Основанием для прокурорской версии послужили следующие данные, полученные из расшифровок самописцев:
— второй пилот, оставшись один в кабине, не выходил на связь с диспетчерами УВД и не отвечал на их вопросы;
— но он не был мертв, поскольку на речевом самописце слышно его дыхание вплоть до момента столкновения с землей;
— он не никак не реагировал на сильные удары капитана самолета по двери кабины и не открывал ему дверь;
— самолет менял скорость полета при снижении, следовательно, второй пилот управлял этим процессом, т.е. оставался активным.

На эти доводы прокурора отец пилота приводит свои аргументы:
— если пилот дышал, то это ещё не означает, что он был в сознании, поэтому не исключено, что он потерял сознание;
— но даже если пилот был в сознании, тем не менее, он мог оказаться недееспособным по каким-то причинам;
— будучи не способным передвигаться, второй пилот не смог открыть дверь капитану;
— изменение скорости самолета могло происходить при ненамеренном (бесконтрольном) нажатии на орган управления — сайдстик или по другим техническим причинам.

Отец пилота упрекал расследователей в том, что они не стали проверять эти версии, а ограничились только одной, высказанной ранее прокурором Милана, а затем и прокурором Дюссельдорфа.

Между тем, расследователи всё-таки изучали скоростной режим движения самолета Airbus А-320 в этом полете и установили, что с момента, когда началось снижение, управление тангажом осуществлялось по двум каналам: от автопилота и от сайдстика – ручного органа управления тангажом. Причем команды носили противоречивый характер. Это навело расследователей на мысль о том, что пилот начал действовать не по программе, заложенной в автопилоте? и это привело к отключению автопилота, который не может работать в условиях противоречивых команд.

Адвокаты отца обратились с запросом к разработчику самолета – концерну Airbus, чтобы там пояснили, могло ли происходить противоречивое воздействие на тангаж в случае технической поломки автопилота. Специалисты концерна не смогли однозначно ответить на этот вопрос, т.к. никогда не сталкивались с такой поломкой. Но они попытались объяснить возможность автоматической смены скоростей тем, что при попадании самолета в более плотные и теплые слои атмосферы его скорость падает, тогда автопилот сам старается выйти на нужный скоростной режим, который был заложен в нем ранее. Однако такими страхующими действиями автопилота нельзя объяснить совершенно противоречивую смену высот, которая тоже имела место в процессе снижения (то спуск, то подъем, причем ничем не объяснимый). Таким образом, эти странности в «поведении» самолета его разработчики связывают больше с «человеческим фактором».

Но более всего отец второго пилота не согласен с заключением комиссии по расследованию в части, касающейся психического здоровья своего сына. Он утверждает, что в начале 2015 года его сын имел проблемы со зрением, но не с психикой! Сын перестал различать оттенки цветов, и его восприятие было похоже на зрение сквозь солнцезащитные очки, т.е. стало каким-то странным. Он обратился с этой жалобой к врачу, который не выявил у него каких-либо физиологических причин нарушения зрения. Поэтому врач предположил, что причина носит психосоматический характер, т.е. связана с неблагоприятным психическим состоянием пилота, на фоне которого могут возникать галлюцинации. Причем отец подчеркивает, что врач всего лишь «предположил» такую причину, но не направил его сына к психиатру, значит, не был уверен в психиатрическом диагнозе! Поэтому официально установленного диагноза «депрессия» — у его сына не было!

Отец не отрицает, что его сын принимал препарат SSRLs (русское название – дапоксетин), но обращает внимание на то, что в транспортной авиации Великобритании пилотам разрешен прием этого препарата, т.е. он рассматривается как безвредный препарат, не нарушающий психического или физического здоровья пилотов.

          Наш комментарий: Данный препарат назначают мужчинам, имеющим проблемы с сексуальной функцией. Среди побочных эффектов его приема значится нарушение цветовосприятия! Вероятно, именно это негативное побочное действие и проявилось у данного пилота.

Однако здесь важно отметить другой аспект проблемы: пилот испытывал серьезные проблемы в интимной жизни, поэтому обратился к приему SSRLs.

Наличие серьезных проблем такого рода способно вызывать не только стрессовые состояния, но и приводить к подавленности, замкнутости и депрессии, особенно в молодом возрасте. Подтверждением этому служит тот факт, что в 2008 году у данного пилота случился тяжелый депрессивный эпизод. Пилот был даже госпитализирован, поскольку врач обнаружил у него суицидальные мысли.

Отец пилота не отрицает, что депрессивный эпизод имел место в 2008 году, но после этого, как утверждает отец, больше не было депрессивных проявлений.

Однако, вряд ли сын посвящал отца в трудности своей интимной жизни и рассказывал ему о своих тяжелых переживаниях на этой почве. Поэтому отец не может знать наверняка, посещали ли пилота в марте 2015 года мысли о самоубийстве. Известно только, что пилот писал «предсмертные записки» типа – «Вы узнаете, что значит издеваться над пилотом!». Здесь сквозит глубоко задетое самолюбие и желание демонстративно отомстить кому-то, вероятно, женщине.

Таким образом, есть вполне реальные факты из жизни пилота, которые свидетельствуют о том, что он мог пребывать в депрессивном состоянии в день катастрофы. Важно отметить, что люди, однажды пережившие депрессию, нередко возвращаются в это состояние, если главная причина его жизненных неурядиц остается не устраненной.

Тот факт, что 19 марта 2015 г. пилот брал больничный по «зрению» (нарушенному цветовосприятию), означает, что он продолжал принимать препарат SSRLs, следовательно, проблемы в личной жизни по-прежнему сохранялись!

Отец пилота, утверждает, что у сына не стоял диагноз «депрессия» официально. С этим можно согласиться, но это ещё не означает, что сын не страдал депрессией в действительности, поскольку немало пилотов стараются не обращаться к врачам с психическими проблемами из-за боязни получить диагноз от психиатра и быть списанными с летной работы.

Отец настаивает на том, что его сыну просто стало плохо во время полета, т.е. он мог потерять сознание и стать недееспособным. Тем не менее никаких серьезных оснований для такой версии расследователи не обнаружили: не было установлено признаков инсульта или инфаркта у достаточно молодого пилота.

Стремление отца выступить адвокатом для своего сына вполне понятно по чисто человеческим причинам, однако существенных аргументов для пересмотра итогов расследования, включая версии о неисправности автопилота, не прослеживается.

***

Что касается вопроса о спорадических (случайных) проверках пилотов на алкоголь, наркотики и запрещенные медикаменты, то я считаю, что это решение авиакомпании Люфтганза очень правильное с двух точек зрения:

— если проводить выборочный контроль, т.е. проверять только тех, кто находится под подозрением на предмет употребления этих веществ, то это дискредитирует данных пилотов в глазах их коллег (как будто они всегда этим злоупотребляют);

— случайный контроль никого не обижает и вместе с тем заставляет всех поголовно следить за собой!

На мой взгляд — это хорошая мера, и нам бы тоже было бы очень полезно её ввести на предполетном и послеполетном контроле, учитывая  российский менталитет (авось, как-нибудь пролечу!).

 

Но решение Люфганзы отменить необходимость присутствия в кабине как минимум  двух членов экипажа, мне кажется непонятным.

На мой взгляд,  совсем не обременительно для бортпроводника побыть в кабине несколько минут, если один из пилотов отлучился по своим делам.
Может быть, не хотят отвлекать бортпроводника надолго, если один из пилотов пошел поспать минут на 40?  
А в общем это мера — полезная, ведь уже немало случаев отмечается в мировой статистике, представленной на Вашем сайте,  когда второй пилот теряет дееспособность из-за внезапного плохого самочувствия! Поэтому оставлять пилота в кабине одного — опасно!