Указанным приговором Шляпников Алексей Николаевич признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 ч. 4 ст. 159 УК РФ, ему назначено наказание в виде 6 (шести) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима, изменена мера пресечения с домашнего ареста на заключение под стражу. Шляпников А.Н. взят под стражу в зале суда.

Считаю данный приговор незаконным, необоснованным, вынесенным с грубейшими процессуальными нарушениями, назначенное наказание чрезмерно суровым по следующим основаниям:

1.

Мещанским районным судом фактически не установлен состав преступления в действиях Шляпникова и других подсудимых.

 

Шляпников признан виновным в совершении покушения на мошенничество, то есть умышленного преступления против собственности - хищения чужого имущества путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, при этом преступление не было доведено до конца по независящим от подсудимых обстоятельствам.

Однако, как следует из описательно-мотивировочной части приговора, в действиях Шляпникова и других подсудимых отсутствует обязательный признак мошенничества, а именно - обман или злоупотребление доверием потерпевшего.

Суд счел якобы установленным, что Шляпников совместно с Пимошенко и Кнышовым вступили в преступный сговор, направленный на завладение имуществом ОАО «Аэрофлот», и путем ведения переговоров с представителями ОАО «Аэрофлот» Чаликом требовали от него передачи денежных средств за помощь в уменьшении сумм, подлежащих выплате со стороны ОАО «Аэрофлот» в пользу летного состава ОАО «Аэрофлот».

Данная конструкция обвинения, полностью поддержанная Мещанским районным судом, не выдерживает никакой критики, является абсурдной и юридически несостоятельной по следующим причинам.

1.1. Суд, квалифицируя действия подсудимых, постоянно подменяет в приговоре признаки разных составов преступления - мошенничества и вымогательства. Так, приговор изобилует следующими характеристиками действий Шляпникова и других подсудимых: «Шляпников высказал угрозу передачи в органы государственной власти и средства массовой информации сведений, компрометирующих деятельность  авиакомпании ОАО «Аэрофлот» и ее руководства» (лист 3 приговора первый абзац), «Шляпников [...] выдвигал требования, согласованные с Кнышовым С.А. и Пимошенко В.И...» (лист 3 приговора шестой абзац), «Шляпников А.Н., Пимошенко В.И. и Кнышов С.А. в случае неисполнения выдвинутых требований продолжали высказывать Чалику И.П. угрозу распространения компрометирующих сведений в средствах массовой информации о деятельности авиакомпании, которые причинят существенный вред деловой репутации ОАО «Аэрофлот» и повлекут смену его руководства» и так далее.

Вышеуказанные характеристики являются признаками состава преступления, предусмотренного ст. 163 УК РФ, - вымогательства, обвинения в совершении которого Шляпникову и другим подсудимым не предъявлялось. Следовательно, судом не установлены признаки объективной стороны преступления, в совершении которого Шляпников признан виновным, - мошенничества. 

 

1.2. В ходе судебного разбирательства фактически было установлено, что Шляпников, действуя от имени и по поручению президиума Шереметьевского профсоюза лётного состава (далее - ШПЛС), представляя интересы пилотов авиакомпании «Аэрофлот» в ходе переговоров с заместителем генерального директора ОАО «Аэрофлот» Чаликом И.П. действительно мог способствовать уменьшению издержек ОАО «Аэрофлот» по исполнению решения Нагатинского районного суда г.Москвы от 11 апреля 2013 года и апелляционного определения Московского городского суда от 24 июля 2013 года.

Так, согласно данным судебным актам авиакомпания должна была произвести дополнительные выплаты лётному составу за работу в ночных и вредных условиях труда. При этом судебные акты (которые фактически подтвердили законность соответствующего предписания Государственной инспекции труда в г.Москве от 17 января 2013 года) распространялись на неограниченный круг лиц и в них отсутствовало указание на конкретные размеры денежных сумм, подлежащих доначислению пилотам.

Как пояснили в судебном заседании подсудимые, а также многочисленные свидетели, между руководством «Аэрофлота» и лётным составом, чьи интересы представлял ШПЛС, в течение многих лет шли переговоры о заключении отдельного коллективного договора. Данное обстоятельство (о ведении переговоров по поводу заключения отдельного коллективного договора) подтвердили также допрошенные в суде представитель потерпевшего Чалик и свидетель обвинения Сапрыкин. Отдельный коллективный договор отвечал бы интересам как работодателя, так и работников, при этом интересы последних (работников) защищались бы более надежно и всесторонне по сравнению с общим коллективным договором, действующим в ОАО «Аэрофлот».

Так вот Шляпников, а в последствии и Пимошенко, в ходе переговоров с Чаликом, а также Шляпников в разговоре с другим заместителем генерального директора ОАО «Аэрофлот» Сапрыкиным, неоднократно подчеркивали, что в случае заключения отдельного коллективного договора в период осени 2013 года летчики готовы добровольно отказаться от причитающихся им выплат за работу в ночных и вредных условиях труда.

Данные обстоятельства подтверждаются показаниями многочисленных свидетелей, допрошенных в судебном заседании.

Так, допрошенный в судебном заседании свидетель Дельдюжов И.В. пояснил: «Летчики были готовы уменьшить часть выплат в счет заключения отдельного коллективного договора» (протокол судебного заседания от 24 декабря 2014 года, т. 26 л.д. 52). Далее он же, свидетель Дельдюжов, пояснил, что «коллективный договор не был подписан из-за провокации со стороны ОАО «Аэрофлот» и правоохранительных органов» (там же). 

Допрошенный в судебном заседании свидетель Яблуков Р.З. на вопрос защитника Мухина: «Вы были согласны отказаться от части выплат ради заключения отдельного коллективного договора?» ответил: «Да, поскольку в целом отдельный коллективный договор затрагивает интересы именно пилотов» (протокол судебного заседания от 26 декабря 2014 года, т. 26 л.д. 63).

Допрошенный в судебном заседании свидетель Андреев А.Г. на вопрос защитника Макарова: «Если бы вам предложили отказаться от выплат за ночь и вредность взамен на заключение отдельного коллективного договора, вы бы согласились?» ответил: «Да, согласился бы. Многие бы согласились, поскольку в дальнейшем это сулило бы стабильную и спокойную работу» (протокол судебного заседания от 15 января 2015 года, т. 26 л.д. 74).

Аналогичные показания были даны свидетелем Веселковым В.А. (протокол судебного заседания от 15 января 2015 года, т. 26 л.д. 76-77).

Допрошенный в судебном заседании свидетель Монастырский В.И. на вопрос защитника Макарова ответил: «Многие бы [летчики] отказались от своих денег за отдельный коллективный договор» (протокол судебного заседания от 19 января 2015 года, т. 26 л.д. 84).

Допрошенный в судебном заседании свидетель Громадин С.В. на вопрос защитника Мухина: «Вы готовы были как пилот отказаться от части денег ради заключения  отдельного коллективного договора» ответил: «Конечно, согласился бы» (протокол судебного заседания от 22 января 2015 года, т. 26 л.д. 91).

 

Обращаю внимание судебной коллегии, что мною даны ссылки на показания свидетелей в том виде, в котором они изложены в протоколе судебного заседания. При этом мною, адвокатом Макаровым М.С., были поданы многостраничные (на 86 листах) замечания на протокол судебного заседания в связи с его неполнотой и несоответствием действительному ходу судебного разбирательства, однако постановлением судьи Максимовой от 25 мая 2015 года замечания были отклонены. Однако  даже в столь усеченном виде показания свидетелей однозначно говорят о важнейшем обстоятельстве: пилоты авиакомпании «Аэрофлот» были готовы отказаться (либо частично, либо даже полностью) от причитающихся им выплат в обмен на заключение отдельного коллективного договора.

В связи с этим защита однозначно утверждает: Шляпников, участвуя в переговорах с заместителем генерального директора ОАО «Аэрофлот» Чаликом в период осени 2013 года, действительно имел возможность влиять на уменьшение размера выплат, причитающихся лётному составу авиакомпании «Аэрофлот». Таким образом, Шляпников не вводил в заблуждение Чалика (а также Сапрыкина), обещая способствовать уменьшению издержек авиакомпании, а, следовательно, в его действиях отсутствует обязательный признак мошенничества - хищение чужого имущества путем обмана. 

 

1.3. Судом не установлено, в чем именно выразился (или мог выразиться, так как Шляпников и другие подсудимые обвиняются в совершении неоконченного преступления) ущерб потерпевшего от действия Шляпникова и других подсудимых.

В приговоре содержатся ссылки на нижеследующие якобы имеющие правовое значения обстоятельства. Якобы представитель потерпевшего Чалик И.П. «реально осознавал возможность наступления негативных последствий в работе авиакомпании, выраженных в разглашении несоответствующих действительности, дискредитирующих сведений и проведении внеплановых проверок ОАО «Аэрофлот» контролирующими органами».

Однако, во-первых, проведение даже внеплановых проверок контролирующими органами не могут причинить вред законопослушному лицу (физическому или юридическому). А, во-вторых, указанные последствия (даже если согласно логике судьи Максимовой их считать негативными) не имеют отношения к квалификации деяния, предусмотренного ст. 159 УК РФ, а отдаленно напоминают признаки состава вымогательства, в совершении которого Шляпников и другие подсудимые не обвиняются.

Какого-либо иного ущерба авиакомпании «Аэрофлот» не нанесено и не могло быть нанесено.

2.

Выводы суда, изложенные в приговоре, не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании.

 

Мещанский районный суд счел установленными обстоятельства, которые не подтверждаются какими-либо исследованными в судебном заседании доказательствами.

1). Суд счел установленным, что Шляпников, Пимошенко и Кнышов «заранее распределили между собой преступные роли, ... каждый из соучастников согласовывал свое поведение и функции с другими соучастниками,... имея преступную цель и корыстный мотив...» (лист 2 приговора). Данные обстоятельства не подтверждаются какими-либо исследованными в судебном заседании доказательствами, а также материалами уголовного дела.

2). Суд счел установленным, что Шляпников, Пимошенко и Кнышов «решили путем обмана... завладеть денежными средствами, принадлежащими ОАО «Аэрофлот»... в размере 100.000.000 (сто миллионов) рублей» (лист 2 приговора). Данные обстоятельства не подтверждаются какими-либо исследованными в судебном заседании доказательствами, а также материалами уголовного дела.

3). Суд счел установленным, что Шляпников «высказал угрозу передачи в органы государственной власти и средства массовой информации сведений, компрометирующих деятельность авиакомпании ОАО «Аэрофлот» и ее руководства» (лист 3 приговора). Данные обстоятельства не подтверждаются какими-либо исследованными в судебном заседании доказательствами, а также материалами уголовного дела.

4). Суд счел установленным, что Чалик «реально осознавал возможность наступления негативных последствий в работе авиакомпании, выраженных в разглашении несоответствующих действительности, дискредитирующих сведений...» (лист 3 приговора). Данные обстоятельства не подтверждаются какими-либо исследованными в судебном заседании доказательствами, а также материалами уголовного дела.

5). Суд счел установленным, что Шляпников, Пимошенко и Кнышов «продолжали высказывать Чалику И.П. угрозу распространения компрометирующих сведений в средствах массовой информации о деятельности авиакомпании, которые причинят существенный вред деловой репутации ОАО «Аэрофлот» и повлекут смену его руководства» (лист 3 приговора). Данные обстоятельства не подтверждаются какими-либо исследованными в судебном заседании доказательствами, а также материалами уголовного дела.

6). Суд счел установленным, что Шляпников «в ходе встречи с Чаликом И.П. снизил размер требуемых денежных средств со 100.000.000 (сто миллионов) рублей до 75.000.000 (семьдесят пять миллионов) рублей, о чем впоследствии уведомил Пимошенко В.И. и Кнышова С.А., одобривших указанную инициативу» (лист 4 приговора). Данные обстоятельства не подтверждаются какими-либо исследованными в судебном заседании доказательствами, а также материалами уголовного дела.

7). Суд счел установленным, что Шляпников и Пимошенко «в дальнейшем... согласно достигнутой ранее договоренности, снизили размер требуемых денежных средств с 75.000.000 (семьдесят пять миллионов) рублей до 30.000.000 (тридцать миллионов) рублей» (лист 4 приговора). Данные обстоятельства не подтверждаются какими-либо исследованными в судебном заседании доказательствами, а также материалами уголовного дела.

 

3.

Приговор Мещанского районного суда г.Москвы основан на доказательствах, которые не были исследованы в судебном заседании.

 

Важнейшими доказательствами, на которых основано обвинение и приговор Мещанского суда, являются протоколы осмотра предметов (аудионосителей) и прослушивания фонограмм разговоров, состоявшихся (1) между подсудимыми и представителем потерпевшего Чаликом, (2) между подсудимыми и свидетелем Сапрыкиным, а также (3) телефонные разговоры Шляпникова А.Н. в период с 17 сентября по 18 октября 2013 года.

Указанные доказательства в судебном заседании не оглашались, а были лишь перечислены (поименованы) государственным обвинителем, то есть в нарушение положений ст. 240, 285 УПК РФ не исследовались.

Данные обстоятельства подтверждаются:

1) Возражениями защиты на действия председательствующего (т. 25 л.д. 39-41 и т. 25 л.д. 59), поданными 27 августа и 5 сентября 2014 года, в которых выражено категорическое несогласие с нарушениями процедуры исследования материалов дела;

2) Теми фактами, что даже технически невозможно огласить письменные доказательства, содержащиеся во всех 23 томах уголовного дела за столь короткие промежутки времени, указанные в протоколе судебного заседания. Так, в судебном заседании 29 июля 2014 года якобы были исследованы все письменные материалы, содержащиеся в томах 1-3 уголовного дела. При этом судебное заседание фактически продолжалось не более одного часа. В судебном заседании 27 августа 2014 года якобы были исследованы все письменные материалы, содержащиеся в томах 4-19 уголовного дела (то есть 16 томов!). При этом судебное заседание продолжалось не более одного часа. В судебном заседании 5 сентября 2014 года якобы были исследованы все письменные материалы, содержащиеся в томах 20-23 уголовного дела. При этом судебное заседание продолжалось не более 45 минут. 

3) В приговоре (лист 45 первый абзац) судом отмечено: «сами компакт-диски с аудиозаписями судом в ходе судебного следствия не исследовались».

 

Таким образом, судом грубо нарушены положения уголовно-процессуального законодательства (ст. 240 УПК) о непосредственном исследовании судом доказательств по уголовному делу. В нарушение ч. 3 ст. 240 УПК приговор по данному делу основан на доказательствах, которые не были исследованы в судебном заседании.

 

4.

Судом в основу обвинительного приговора положены сфальсифицированные следствием доказательства и фактически проигнорировано ходатайство защиты о признании доказательств недопустимыми.

Мною, адвокатом Макаровым М.С., было подано ходатайство о признании недопустимыми и исключении из числа доказательств (т. 27 л.д. 143-154):

1) акта осмотра DVD-R носителя № А–2991с и прослушивания фонограммы разговора с составлением стенограммы (т. 2 л.д. 159-250, т. 3 л.д. 1-60);

2) акта осмотра DVD-R носителя № А–3032с и прослушивания фонограммы разговора с составлением стенограммы (т. 3 л.д. 81-98);

3) протокола осмотра предметов (документов) (т. 6 л.д. 1-180);

4) протокола осмотра предметов (документов) (т. 6 л.д. 181-198);

5) компакт-диска (DVD-R носитель) № А – 2991с (т. 9 л.д. 217);

6) компакт-диска (DVD-R носитель) № А – 3118с (т. 9 л.д. 218);

7) компакт-диска (DVD-R носитель) № А – 3032с (т. 9 л.д. 219).

Основаниями для данного ходатайства явились следующие обстоятельства:

К материалам данного уголовного дела в качестве письменного доказательства по ходатайству защиты была приобщена детализация телефонных,  смс- и интернет-соединений абонентского номера +79857265076, принадлежащего Шляпникову А.Н., за период с 01.06.2013 года по 18.10.2013 года (далее - детализация) (т. 27 л.д. 69-140). Данная детализация выдана мобильным оператором связи (дочерней компанией ОАО «МТС») и является единственным официальным документом уполномоченной организации, подтверждающим наличие или отсутствие телефонных, смс- и интернет-соединений абонента.

При сопоставлении данной детализации с представленными следствием и обвинением актов и протоколов осмотра DVD-носителей с прослушиванием записанных на эти носители телефонных переговоров, а также при сопоставлении между собой актов, составленных оперуполномоченным, и протоколов, составленных следователем, выявляются многочисленные несовпадения. Причем эти несовпадения затрагивают каждый день в период с 17 сентября 2013 года по 18 октября 2013 года. 

Но самое главное:

В материалах, представленных следствием, фигурируют расшифровки бесед, якобы совершенных Шляпниковым А.Н., однако в официальной детализации, представленной ОАО «МТС», соответствующие телефонные соединения отсутствуют!

1) Так, в материалах следствия содержится расшифровка беседы при исходящем телефонном звонке с номера Шляпникова (+79857265076) на номер 89039691652 11 октября 2013 года в 09:37:38;

2) В материалах следствия содержится расшифровка беседы при исходящем телефонном звонке с номера Шляпникова (+79857265076) на номер 89857641373 18 октября 2013 года в 12:17:52;

3) В материалах следствия содержится расшифровка беседы при исходящем телефонном звонке 18 октября 2013 года в 12:30:02 с номера Шляпникова (+79857265076) на номер 89857641373.

 

Однако, как отмечено выше, согласно официальной детализации данных соединений Шляпниковым в указанное время совершено не было. Защита обратила особое внимание суда на данные нарушения, однако суд занял удивительную и незаконную позицию по данному вопросу.

Как указано в приговоре (лист 47), «суд исходит из детализации телефонных соединений, содержащихся в материалах уголовного дела, представленной представителем потерпевшего Чаликом И.П. за период с 01.08.2013 года по 21.10.2013 года, поскольку эта [...] детализация согласуется с совокупностью собранных по делу доказательств [...], изобличающих подсудимых в совершении вышеуказанного преступления».

Парадоксальная позиция! 

Во-первых, предметом судебного исследования являются телефонные соединения не Чалика И.П., а Шляпникова А.Н., и официальная детализация именно его соединений и имеет первостепенное доказательственное значение. 

Во-вторых, процитированной сентенцией суд фактически признал, что представленная защитой официальная детализация из ОАО «МТС» телефонных соединений Шляпникова не совпадает с неофициальными документами, представленными потерпевшим и обвинением. Однако, поскольку, мол, сфальсифицированные доказательства обвинения согласуются между собой и не согласуются с официальной детализацией из ОАО «МТС», то на официальный несфальсифицированный документ можно не обращать внимание!

Таким образом, судом явно продемонстрирован обвинительный уклон в оценке доказательств, а выводы, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

 

5.

Суд фактически оставил без внимания и должной правовой оценки нижеследующую версию версию защиты, а также нарушил право Шляпникова на защиту, отказавшись от исследования оправдывающих его доказательств:

5.1. Данное уголовное дело является следствием тщательно спланированной провокацией руководства ОАО «Аэрофлот» и отдельных сотрудников правоохранительных органов с целью дискредитации и мести руководителям крупнейшего независимого от работодателя профсоюза - Шереметьевского профсоюза лётного состава.

Суд не нашел оснований не доверять показаниям представителя  потерпевшего Чалика, а также свидетеля обвинения Сапрыкина, как и не усмотрел причин для оговора подсудимых с их стороны, и положил их показания в основу обвинительного приговора. Между тем, из обстоятельств дела, в том числе из доказательств, представленных стороной обвинения, следует, что данные лица (Чалик и Сапрыкин) входят в руководство авиакомпании «Аэрофлот», с которой все подсудимые состояли в длительном многолетнем конфликте. Более того, руководство ОАО «Аэрофлот» имело все основания испытывать неприязнь к Шляпникову, Пимошенко и Кнышову и желать не просто наказать их за активную деятельность по отстаиванию своих прав и прав других лиц, но и было напрямую заинтересовано в прекращении их общественной и профессиональной деятельности.

Так, как следует из материалов дела, а также показаний свидетелей, именно Шляпников в качестве исполнительного директора и правового инспектора ШПЛС, а Пимошенко в качестве вице-президента ШПЛС инициировали два судебных разбирательства в Нагатинской районном суде г.Москвы в период 2011-2013 годов, в результате которых ОАО «Аэрофлот» было вынуждено выплатить своим работникам (лётному составу) дополнительных компенсаций за работу в ночных и вредных условиях труда на общую сумму более 1 миллиарда рублей! Данные обстоятельства подтверждаются и допрошенными в судебном заседании свидетелями защиты Дельдюжовым, Веселковым, Яблуковым, Сальниковым, Афанасьевым, Кирюшиным.

Более того, руководство «Аэрофлота» было напрямую заинтересовано в дискредитации независимого и неподконтрольного «Аэрофлоту» профсоюза - ШПЛС. 

Сам факт инициирования оперативной комбинации и последующего возбуждения данного уголовного дела сразу после принятия Судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда 24 июля 2013 года решения по важнейшему спору в пользу ШПЛС и в ущерб материальным интересам ОАО «Аэрофлот» не может не вызвать подозрений и показаться лишь стечением обстоятельств.

 

5.2. Шляпников, а впоследствии Пимошенко и Кнышов, участвуя в переговорах с руководителями ОАО «Аэрофлот», отстаивали интересы летного состава (сотрудников) авиакомпании, являвшихся членами Шереметьевского профсоюза летного состава, и действительно путем заключения отдельного коллективного договора между работодателем и летным составом могли способствовать снижению издержек авиакомпании по исполнению обязательных указаний Государственной инспекции по труду в г.Москве от 17 января 2013 года, подтвержденных апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 24 июля 2013 года.

 

5.3. Шляпников, получая 18 октября 2013 года от заместителя генерального директора ОАО «Аэрофлот» Чалика ключи от банковской ячейки, искренне полагал, что является посредником в урегулировании длительного трудового конфликта между авиакомпанией и Кнышовым С.А.

В связи с этим, выводы суда, изложенные в приговоре (лист 42 приговора) и основанные на показаниях Кнышова, данных им в судебном заседании, о том, что якобы все спорные вопросы между ним и работодателем были «закрыты» летом 2013 года, а летная книжка и летное дело получены им в июне 2013 года, противоречат следующим обстоятельствам:

а) В письме заместителя министра транспорта РФ В.М.Окулова от 7 октября 2013 года (т. 26 л.д 236), направленному в адрес Кнышова С.А., говорится: «Руководству ОАО «Аэрофлот-российские авиалинии» дано указание на восстановление утраченных... Ваших летного дела и летной книжки». Следовательно, по состоянию на октябрь 2013 года Кнышов не получил летные документы от работодателя, и его показания, а, следовательно, и соответствующие выводы Мещанского районного суда в этой части не соответствуют действительности.

Данный вопрос по состоянию на 17-18 октября 2013 года урегулирован не был, о чем Шляпников знал и поэтому воспринял слова Чалика, сказанные тем 18 октября 2013 года, о «закрытии вопроса» с Кнышовым путем передачи всех необходимых документов через банковскую ячейку ВТБ-24 как правдоподобную и соответствующую действительности.

Примечательно, что аудиозапись именно этой встречи Шляпникова и Чалика отсутствует в материалах делах. И это при том, что абсолютно все встречи Чалика со Шляпниковым с 17 сентября 2013 года до задержания последнего 18 октября 2013 года проходили под контролем оперативных сотрудников ФСБ, осуществлялась их аудиофиксация. Невозможно поверить, что именно эта важнейшая встреча представителя потерпевшего Чалика со Шляпниковым в процессе передачи ключей от банковской ячейки 18 октября 2013 года не записывалась сотрудниками ФСБ на специальную аппаратуру. Просто нетрудно сделать вывод, что содержание именно этой беседы не вписывается в разработанную оперативниками «легенду» и, очевидно, слова, сказанные Чаликом в ходе этой встречи, будь они услышаны заинтересованными лицами, в том числе защитой подсудимых и судом, могли кардинально изменить представление о роли Чалика в этой провокации и настоящем уголовном деле.

 

б) В материалах делах содержатся распечатки смс-сообщений, направленных Кнышовым С.А. на мобильный телефон Чалика И.П. следующего содержания: «Игорь Петрович, договариваться будем? Кнышов С.» - сообщение отправлено 19 сентября 2013 года (т.4 л.д. 61) и (орфография и пунктуация сохранены) «Добрый день Игорь Петрович! ГИТ (главная инспекция по труду г.Москвы), Запольская Оксана Николаевна, сразу же после Вашего общения мы поедем к ней и закроем тему. Завтра с Вашей стороны без затяжек должны начаты движения по договоренности» - сообщение отправлено 1 октября 2013 года (т.4 л.д. 62-63).

Данные смс-сообщения однозначно свидетельствуют о том, что Кнышов единолично вел переговоры с руководством авиакомпании «Аэрофлот» и пытался решить какие-то вопросы, затрагивающие лично его, Кнышова, интересы. О факте таких переговоров знали Шляпников и Пимошенко, поэтому Мещанским районным судом без достаточных оснований не принята во внимание позиция Шляпникова о том, что, отправляясь 18 октября 2013 года в депозитарий банка ВТБ-24, он, будучи уполномоченным нотариально удостоверенной доверенностью от Кнышова, действовал в интересах последнего, будучи уверенным, что помогает урегулировать длительный трудовой конфликт Кнышова и руководства ОАО «Аэрофлот».

 

5.4. Без достаточных процессуальных оснований председательствующим было отказано в удовлетворении ходатайства защиты о вызове в суд и допросе в судебном заседании Лабазовой О.Н. (т.27 л.д. 170 - в протоколе судебного заседания ошибочно указано её инициалы как «С.Н.»).

Лабазова О.Н. в 2013 году являлась руководителем Государственной инспекции труда в г.Москве (ГИТ), была участником важнейшего совещания в Роструде 10 октября 2013 года между Чаликом, Шляпниковым, Пимошенко и Кнышовым. На этом совещании обсуждались вопросы, связанные с порядком осуществления доплат лётчикам авиакомпании «Аэрофлот» за работу в ночных и вредных условиях труда, то есть по исполнению предписания ГИТ от 17 января 2013 года и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 24 июля 2013 года. На этом же совещании обсуждались вопросы, связанные с разрешением трудового конфликта между ОАО «Аэрофлот» и Кнышовым С.А., в том числе о восстановлении лётных документов последнего.

Допрос Лабазовой О.Н. мог помочь суду выяснить характер взаимоотношений между представителем потерпевшего и всеми тремя подсудимыми в период инкриминируемого им преступления, а также установить истинные намерения сторон в ходе состоявшихся переговоров.

Отказ председательствующего в вызове в суд и допросе в качестве свидетеля Лабазовой О.Н. лишил возможности Шляпникова и других подсудимых реализовать свое право на защиту.

 

6.

Протокол судебного заседания по настоящему уголовному делу составлен с грубейшими нарушениями уголовно-процессуального законодательства.

 

Понимая, что в отсутствие официальной аудио- и видеофиксации судебных заседаний в Мещанском районном суде г.Москвы стороне защиты крайне затруднительно доказать свою правоту по вопросу полноты и достоверности протокола судебного заседания, все же обращаю вниманию судебной коллегии на следующие обстоятельства:

6.1. Действующее уголовно-процессуальное законодательство (п.п. 6, 10, 11 ч.3 ст. 259 УПК РФ) обязывает председательствующего и секретаря судебного заседания отражать в протоколе все вопросы, заданные участниками процесса допрашиваемым лицам, и их ответы. В нарушение указанных положений закона в протоколе (точнее, протоколах) судебного заседания по настоящему уголовному делу отражена лишь незначительная часть вопросов, заданных допрашиваемым лицам, и, соответственно, лишь мизерная часть ответов, то есть фактически показаний свидетелей, представителя потерпевшего и подсудимых. 

Все замечания на протокол судебного заседания, поданные стороной защиты, в том числе замечания на 86 листах, поданные мною, адвокатом Макаровым М.С., были безосновательно и незаконно отклонены председательствующим. 

Однако, если допустить, что допрашиваемым лицам были заданы лишь те вопросы, которые отражены в протоколе судебного заседания, то возникает вопрос: «А сколько же по времени продолжалось отдельно взятое судебное заседание?»

К примеру, рассмотрим допрос представителя потерпевшего Чалика, который давал показания в судебных заседаниях 24 сентября и 15 октября 2014 года. Согласно протоколу судебное заседание 24 сентября началось в 13 часов 25 минут, а участвующими лицами Чалику было задано лишь незначительное количество вопросов. Однако после всего лишь непродолжительного участия в заседании (согласно протоколу) Чалик просит отложить свой допрос в связи с усталостью, указывая, что «допрос был длительным» (т. 25 л.д.88). Но о какой усталости и длительности допроса может идти речь, если согласно количеству вопросов и ответов, отраженных в протоколе, допрос Чалика должен был длиться не более одного часа! При этом Чалик является действующим пилотом авиакомпании «Аэрофлот» и способен управлять воздушным судном с сотнями пассажиров на борту в течение нескольких часов напряженного полета.

Примерно та же картина (с усталостью якобы после лишь нескольких вопросов и ответов на них, отраженных в протоколе судебного заседания, и просьбой перенести окончание допроса на другую дату) наблюдается и в ходе допроса свидетелей Сапрыкина (т.25 л.д.223-228), Дельдюжова (т.26 л.д.50-54). Следовательно, напрашивается единственно возможный вывод: протокол судебного заседания является неполным, в нем не отражены важнейшие для защиты вопросы, заданные допрашиваемым лицам, и их ответы. 

 

6.2. Показания представителя потерпевшего Чалика, а также двух ключевых свидетелей обвинения Овчаренко и Сапрыкина, изложенные в протоколе судебного заседания, АБСОЛЮТНО идентичны их же показаниям, данным в ходе предварительного следствия. Не просто по смыслу одинаковы, а именно текстуально СЛОВО В СЛОВО совпадают друг с другом. Это обнаруживается при сопоставлении  (1) протокола судебного заседания от 24 сентября 2014 года (т. 25 л.д. 75-82) и протоколов допроса Чалика на предварительном следствии (т.1 л.д. 99-108 и т.21 л.д. 138-149); (2) протокола судебного заседания от 20 октября 2014 года (т. 25 л.д. 156-159) и протокола допроса Овчаренко на предварительном следствии (т.21 л.д. 242-247); (3) протокола судебного заседания от 18 ноября 2014 года (т. 25 л.д. 223-226) и протокола допроса Сапрыкина на предварительном следствии (т.22 л.д. 10-17). 

Невозможно не прийти к выводу, что протокол судебного заседания в части свободного рассказа данных допрашиваемых лиц (Чалика, Овчаренко и Сапрыкина)  секретарем фактически не велся, а был попросту СКОПИРОВАН с показаний указанных лиц, данных ими в ходе предварительного следствия.

 

6.3. Также протокол судебного заседания сфальсифицирован и в части исследования письменных материалов дела.

Как отмечено мною, адвокатом Макаровым М.С. в замечаниях на протокол судебного заседания, указание в протоколе на якобы исследование «путем оглашения письменных материалов уголовного дела» не соответствует действительности! Указанные материалы ни в одном из судебных заседаний не оглашались, а были лишь перечислены (поименованы) государственным обвинителем.

Даже путем логического сопоставления и анализа несложно прийти к выводу: невозможно ни при каких обстоятельствах полностью исследовать материалы, содержащиеся на 16-ти томах уголовного дела в течение одного судебного заседания, при том, что это заседание согласно протоколу началось в 16 часов 00 минут. (протокол судебного заседания от 27 августа 2014 года (т.25 л.д. 42-52). 

На данное обстоятельство указано в возражениях на действия председательствующего, поданных в судебных заседаниях 27 августа 2014 года (т.25 л.д. 39-41) и 5 сентября 2014 года (т.25 л.д.59).

 

6.4. В поданных мною замечаниях на протокол судебного заседания также указано на еще одно бесспорное нарушение уголовного-процессуального законодательства: ни в одном из протоколов судебного заседания (за исключением последнего от 31 марта и 1 апреля 2015 года) не указано время окончания судебного заседания, что напрямую противоречит положениям п. 1 ч. 3 ст. 259 УПК РФ . При этом в поданных мною замечаниях указано фактическое время окончания каждого судебного заседания, в которых я принимал участие. То есть указанное нарушение является бесспорным и подлежащим безусловному устранению. 

Однако судья Максимова попросту проигнорировала эти замечания, считая, что (цитата из постановления от 25 мая 2015 года) «все имеющиеся записи в протоколе судебного заседания отражены полно, точно, каких-либо искажений не имеется».

Остается лишь предполагать, по какой причине опытный судья Максимова отказывается указать в протоколе судебного заседания время его окончания. Очевидно, чтобы при сопоставлении времени начала и окончания судебного заседания у вышестоящих судебных инстанций не возникли резонные вопросы: «Если судебное заседание продолжалось 5-6 часов, то почему протокол судебного заседания такой куцый? Где остальные вопросы и ответы допрашиваемых лиц?»

Следовательно, является неоспоримым фактом то обстоятельство, что протокол судебного заседания по данному уголовному делу составлен с грубыми нарушениями уголовно-процессуального законодательства и попросту сфальсифицирован.

Указанные обстоятельства защита готова доказать с помощью имеющихся в её распоряжении аудиозаписей судебных заседаний.

 

7.

Наказание, назначенное Шляпникову А.Н. Мещанским районным судом г.Москвы, является беспрецедентно суровым.

С учетом вышеизложенных доводов об отсутствии в действиях Шляпникова состава преступления, отсутствия какого-либо ущерба от его действий, многочисленных серьезнейших нарушениях судом уголовного и уголовно-процессуального законодательства, назначенное моему подзащитному наказание в виде 6 лет 6 месяцев лишения свободы (при допустимом законе максимальном наказании в 7 лет 6 месяцев) является вопиюще несправедливым и незаконным.

Шляпников ранее не судим, имеет на иждивении малолетнего ребенка 2010 года рождения, его мать, Шляпникова Любовь Петровна, страдает онкологическим заболеванием, бабушка, Шляпникова Екатерина Ивановна, является ветераном Великой Отечественной войны и также находится на иждивении Шляпникова. Сам Алексей Шляпников страдает многочисленными хроническими заболеваниями, о чем имеются документы в материалах дела (т.23 л.д. 212-226, т.27 л.д.47-49). 

 

 

С учетом вышеизложенного, руководствуясь ст.ст. 302, 389.15 -389.20 УПК РФ,

 

прошу судебную коллегию

 

приговор Мещанского районного суда г.Москвы от 1 апреля 2015 года в отношении Шляпникова А.Н. отметить, вынести новый приговор, которым Шляпникова Алексея Николаевича оправдать в виду отсутствия в его действиях состава преступления.

 

 

Адвокат М.С.Макаров